Я ненавижу всех ее друзей. Я ненавижу то, что она мне врет. Я ненавижу лютой ненавистью глюка, потому что он ее невероятно сильно любит, сраный мудак. Я ненавижу ее за то, что она это знает и говорит мне "между нами ничего не может быть". Я ненавижу то, что она не сказал мне, что пошла на энимал джаз с каким-то другом детства сережей, в то время, как мне сказала, что поехала провожать или встречать маму. Она врет мне. Она мне изменит. Она уйдет от меня к глюку. Когда это случится, у меня не останется сил нормально жить. Я истощен. Во мне больше нет той силы воли и желания жить дальше, когда вот так бесцеремонно, нагло и надменно ломают. Меня. Когда она вновь от меня уйдет, я, наверное, тоже уйду куда-нибудь. Я устал, очень сильно устал. Знаете, когда сегодня Кристина сказала мне: "А чо вы вместе на энималов не пошли? Она-то пошла, а ты нет, чо чему?" - я вновь почувствовал то, что было со мной 31 августа. И я вдруг понял, что "эта мерзкая тяжесть в груди" гораздо страшнее онкологии и прочих болезней, которыми бездарные доктора пугают бездарных людей. Рак лечится. А то, чтоделает с душой эта тяжесть - никогда. Я вдруг ясно увидел перспективу того, что теперь на всю жизнь во мне останется отпечаток ее действий. Как мне было страшно после слов Арагорна: "Моргульский клинок... эта рана будет с ним до конца жизни, даже эльфийская медицина тут бессильна". Представил вдруг постоянную боль непонятного характера. И вот она во мне. Как моргульский клинок. В самой-самой душе, болит, ноет, угнетает, высасывает всяческие жизненные силы... не хочу так жить.
А своеобразным атолосом - королевским листом - первым противоядием после ранения моргульским клинком - была Катарсис. Представляете, просто через минуту она написала мне смс, и я понял, что если бы не это, я бы сразу же сломался. Дело не в слабости и не в неумении держать удар. Дело в том, что удар был сокрушительной силы и в то же самое место. Больно, гадко, не хочу, не могу, не буду, мне не надо ничего. И при всем при этом, я ее не смогу бросить. Уйти от нее = одеть кольцо прямо перед назгулом. Не страшно, просто похуй на то, что будет дальше, но наблюдать ха этим со стороны... сверху.
Она меня бросит, и как только это случится, я сломаюсь и покончу с собой.
А если в этом всем будет фигурировать глюк - я убью его. А потом умру сам. И отправлюсь в чистилище на 1000 лет, подвергая свою душу адским мучениям. Плата за слабость.

А продавать душу я никогда не буду. Получу по заслугам, но душу не продам.